Этот текст навеян вебинаром Питера Филиппсона, но не является ни конспектом его лекции, ни тем более стенограммой. Это мозаика идей и размышлений, без выводом и морали. Если хочется посмотреть первоисточник, можно обратиться в МИГИП (вебинары еще идут, прошедшие можно посмотреть в записи).
Последние года три в моей психологической практике стало как-будто больше запросов про панические атаки, страх смертельных заболеваний, невозможность выйти из замкнутого круга попыток справиться с тревожностью (будь то ритуалы при ОКР или посещение врачей по кругу). Чем больше страхов, тем больше ужасающей пассивности перед жизнью.
«Частый сценарий фильма ужасов — за кем-то бежит кто-то очень опасный и хочет его убить. В попытке спастись, жертва бежит в дом и вот мы видим, что только что она заперла себя сама с киллером в одном замкнутом пространстве.
Если бы мы давали советы жертве, мы сказали: во-первых, не ходи одна, во-вторых, не закрывай себя в замкнутое пространство, в-третьих, не загоняй себя в угол.
Но это то, что мы делаем с собой.
Когда мир становится опасным местом, мы запираем себя в знакомых фантазиях, запираем себя от мира. Запираем вместе с демонами, из-за которых мир и стал видеться таким невыносимо ужасным местом… «
Питер Филиппсон (из вебинара цикла «Чувства и бесчувственность: как оживить процесс клиента», цитата не дословная)
Эта идея удивительно хорошо соединяется с цитатой Тейна Розенбаума, которого любят цитировать представители реляционного психоанализа:
«Закрытие двери собственного дома не сделает его безопасным. Но, возможно, вы сможете закрыть дверь самого себя.
Спрятаться в одной из тех комнат, возможно, даже на чердаке. Ползать внутри и укрываться от боли. Через некоторое время, если повезет, никто даже не заметит, что вы пропали …
Все, что остается, — решить, когда (если когда-либо вообще) возродиться”
Есть люди, которые изолируют себя в «доме» на многие годы. Люди, страдающие обсессиями, могут сказать: «Добро пожаловать в мой мир»
Откуда берутся монстры наших кошмаров и почему тревожные люди часто любят ужастики и антиутопии?
Питер обращает внимание на «дентальную агрессию» большинства образов ужасающих монстров: зубастый хищник и острый нож в руке у сумасшедшего убийцы.
«Когда мир кажется слишком давящим, слишком агрессивным. Мы переходим в пассивную форму адаптации, и принимаем как данность. но наша агрессивность никуда не делась, она остается внутри. Реверсивная критика по отношению к миру дает критику по отношению к себе… Монстры из фильмов ужасов — наша собственная ярость, с которой мы заперты внутри себя. Мир фантазий — зубастый, у него есть те зубы, которые человек не может использовать в реальном мире. Когда человек действует, он замечает, что мир не такой опасный, какими были фантазии.»
ОКР — -созданный монстр, которого можно отменить с помощью ритуалов.
Фильмы ужасов позволяют встретиться с собственной «теневой», отрицаемой, неадаптивной агрессией, не встречаясь с ней. В позиции наблюдателя. В фильмах ужасов — мы идентифицируемся с ужасающей пассивностью, потому что мы сами пассивно смотрим.
Самые честные фильмы в жанре хорорров не имеют четкого деления на «хороших» и «плохих». Жертвы могут стать монстрами (вчерашний союзник — нынешний зомби), а также показывают путь от жертвы к герою.
Двойственность агрессии — созидание и разрушение, творчество и уничтожение, рождение и смерть. Мы не можем полностью отщепить и убрать одну часть, и оставить другую.
Приходится искать внутреннюю этику использования агрессивной энергии.
Иначе мы либо заворачиваем агрессию на себя, либо находим третьего на роль монстров в нашей жизни, становясь жертвой, фильмы ужасов дают третью возможность — спроецировать на экран свою ярость, и показывает конкретный образ, с которым можно сражаться. Имеющий явные очертания и четкие границы монстр для психики более приемлем, чем случайность. Легче создать конспирологические теории, чем переживать случайность.
Если мы тревожимся, нам легче найти врага, легче бояться болезни или кровавого террора, сглаза или нищеты. Легче, чем быть в неопределенности и ловить внутри себя и снаружи неясные агрессивные импульсы.
Возможно, в нашем опыте было некому предъявить и некому контейнировать нашу ярость и ненависть, дифференцировать отвращение и гнев. Может быть было много запретов на выражение ярости и сексуальности. Возможно, нам теперь трудно признавать свою собственную агрессивную часть.
Возможно, нам придется самостоятельно или в терапии развивать способность воспринимать и взаимодействовать с уродливой стороной жизни и своими уродливыми сторонами. Позволять себе быть отвратительным, потому что некоторых и привлекать не нужно. Искать внутреннюю этику. Оживлять и приручать своего внутреннего огненного берсерка.